Новости на главной

Завершился традиционный опрос Gallup International «Итоги года». В октябре-декабре 2022 года было опрошено 35664 человека в 35 странах. Как и в предыдущие 5 лет, оператором опроса по Казахстану выступил Центр Бизнес-Информации, социологических и маркетинговых исследований BISAM Central Asia.

По результатам опроса вычисляются два широко известных индекса - Надежды и Счастья. Первый рассчитывается как разница долей оптимистов (тех, кто считает, что новый год будет лучше предыдущего) и пессимистов (тех, кто придерживается противоположней точки зрения). Второй вычисляется по разнице долей всех, кто считает себя очень счастливым и счастливым, не счастливым и очень несчастливым. Доля нейтральных ответов, а также затруднившихся ответить и в первом, и во втором индексах в расчет не принимаются. Однако сами по себе эти показатели могут оказаться весьма симптоматичными.

Индекс надежды в целом по миру получился с отрицательным значением - минус три. Доля пессимистов немного превысила долю оптимистов.  

Распределение индекса между различными странами, как всегда, показало, что оптимизм гораздо более свойственен странам с невысоким уровнем жизни, а, следовательно, и с низкими социальными притязаниями. Наибольшими же пессимистами, напротив, оказываются, как правило, относительно богатые страны. 

Однако нельзя сбрасывать со счетов и ментальные факторы. Казахстан, который не в первый раз попадает в топ 5 стран оптимистов, не является бедной страной, а экономически входит в число среднеразвитых государств. Однако традиционная толерантность казахстанцев не только к друг другу, но и к текущей и будущей ситуации, делает свое дело.

Тем не менее, в 2022 году Казахстан показал самый низкий Индекс надежды на новый год за последние 5 лет.

В индексе счастья, измеряемом Gallup International, счастье подается как сугубо личное ощущение. ООН в своем Индексе счастья добавляет к социологическому замеру Gallup экономические показатели, то есть плюсует к социологической переменной «я счастлив», показатель «в этой стране ты должен быть счастливым». Это, на наш взгляд, не верно, ибо люди счастливы, когда чувствуют себя таковыми. Другой подход легко опровергается и социально-психологическими аргументами, и народной мудростью «Не в деньгах счастье» с десятками подобных пословиц у разных народов.

Однако в отличии от Индекса надежды в Индексе счастья гораздо большее значение имеет национальная ментальность.

Как видим, в лидирующих группах счастливых и несчастливых стран присутствуют государства различного уровня жизни. Казахстан, который в топ 5 Индекса счастья, как и в лидерах Индекса надежды – частый гость, попал в пятерку самых счастливых стран и в 2022 году. Однако, как и по Индексу надежды, в Индексе счастья наша страна дала в истекающем году самый низкий показатель с 2017 года. (в 2018 году замер Индекса счастья не проводился).

В целом по миру людей, считающихся себя счастливыми (54%), заметно больше, чем тех, для кого «нет в жизни счастья» (13%).

В 2022 году перед человечеством возникли угрозы, о которых много лет большинство и простых людей, и политиков не вспоминали. Прежде всего, вполне реальной стало угроза ядерной войны.

38% респондентов в целом по опрощенным странам считают риск ядерной войны высоким, столько же умеренным. Не видят риска лишь 14%.

Казахстан близок к среднему показателю. 

Больше же всего боятся ядерной войны в Ираке (88%), в Нигерии (72%), а меньше всего – в Пакистане (38%) и Армении (36%). Эти показатели сложно объяснить. Однако интересны данные по России, которую многие в мире считают сегодня главным источником ядерной угрозы. Доли опасающихся и не опасающихся ядерной угрозы респондентов- россиян сильно не выделяются из мирового списка, зато намного выше, чем где-либо, доля затруднившихся ответить.

 "Мировой экономический и политический кризис сделал потребительское поведение казахстанцев парадоксальным: стремление экономить растет вместе с ростом потребительских расходов".

 КРАТКО ОБ ОСНОВНЫХ РЕЗУЛЬТАТАХ ИССЛЕДОВАНИЯ:

   ·   среди потребителей наблюдается стремление к максимальной экономии и оптимизации затрат

   · несмотря на режим экономии, отечественные потребители вынуждены увеличить расходы в связи с ростом цен и тарифовэкономические трудности наиболее существенно сказались на низкодоходных группах и на социальных стратах, представляющих средний класс

    · казахстанцы не снижают расходы на досуг, тем самым стараясь сохранить качество жизни

    · мировые и внутренние коллизии не вызвали паники в широких слоях населения страны, однако можно говорить об обостренном  недовольстве достаточно значительной части населения, которая  может составить протестный потенциал

    · сохраняется характерный для казахстанцев позитивныйсоциальный и эмоциональный настрой, что является важнойхарактеристикой потребительского поведения

 I.  Мировой кризис заслонил в сознании казахстанцев внутренние потрясения 

2022 год начался с трагического января. Однако дезорганизация мировой экономики и международных отношений в следствие российско-украинского конфликта заслонила восприятие казахстанцами даже январских событий.  Если о сильном или заметном влиянии на их жизнь январских событий заявили 44% респондентов, то сильное или заметное влияние анти-российских санкций ощутили 53% опрошенных.                   

II. Рост цен стал главной проблемой, беспокоящей казахстанцев, причем респонденты связывают его, прежде всего, с внешними влияниями

Как видим, проблема роста цен лидирует в массовом сознании с огромным отрывом. В предыдущие годы лидером в списке проблем всегда было состояние здоровья и качества медицинских услуг. Сегодня здоровье больше других проблем волнует только тех, кому за 60 (73,8% ставят на первое место). Остальные возрастные группы более всего обеспокоены ростом цен.

Встревожены ростом цен в наибольшей мере жители Нур-Султана (3/4 опрошенных в столице). Выделяются в этом плане также Алматы и Караганда (более 71% респондентов).

В опросе, проводившемся BISAM несколько ранее, 83% респондентов связали рост цен на продукты питания, прежде всего, с кризисными явлениями в мировой экономике, порождёнными российско-украинским конфликтом и антироссийскими санкциями. 67% назвали эти факторы как причину роста цен на не продовольственные товары.

III. Влияние мирового кризиса вызвало в потребительском поведении казахстанцев два противоречивых явления   

     Рост цен в корне изменил тренд потребительского поведения: он теперь определяется стремлением к максимальной экономии            

    Однако рост цен оказался настолько велик, что никакая экономность не помогает: казахстанцы вынуждены увеличивать расходы на продукты, товары и услуги.

На жесткий режим экономии перешли около 40% процентов опрошенных и чуть меньше - на умеренный режим. Лишь пятая часть обходится без усиленной экономии. Естественно, что переход к экономичной модели потребительского поведения более характерен для семей с невысокими доходами. Однако и в группах с относительно высоким месячным семейным доходом 500 000 – 750 000 тенге, на режим жесткой экономии перешла четверть опрошенных. Тренд бережливого потребления охватил заметную часть среднего класса.

Как бы люди не пытались экономить, они вынуждены увеличить расходы на еду (61,6%), хозяйственные товары (43,7%), лекарства и лечение (42,3%) и коммунальные платежи (40,1%). В то же время, люди продолжают тратить на посещение кафе, ресторанов, кинотеатров и мест отдыха (27,8%), а также на досуг (25,0%), тем самым стараясь сохранить качество жизни.

IV. Несмотря на осознание серьезных экономических трудностей и реальное ухудшение материального положения, в оценках казахстанцами текущей ситуации преобладает умеренный позитив                 

Как видим, выражено доминирует оценка «Все не так плохо и можно жить», однако нельзя игнорировать достаточно высокий потенциал недовольства в группах с низким и даже частично со средним доходом. В группах с доходом до 100 000 тенге тех, кто терпит, чье терпение уже на исходе и кто уже не может терпеть в совокупности насчитывается около 45%. В целом по массиву таких респондентов около одной трети. Это означает что сложившаяся ситуация требует серьезного пересмотра представлений о черте бедности.  По крайней мере, о снижении покупательной способности она свидетельствует однозначно. 

Однако столь же однозначно можно констатировать и отсутствие массовой паники в связи с возникшими экономическими трудностями. Есть ли при этом основания опасаться публичных протестов, в том числе и с выходом за ненасильственные рамки? 9% тех, чье терпение уже на исходе и около 3% тех, у кого терпение иссякло – это серьезный протестный потенциал. 

V. В сложной ситуации казахстанцы не утратили присущего им оптимизма, который является важным фактором их потребительского поведения. 

В международных опросах GallupInternational(BISAM является оператором этих опросов по Казахстану) Казахстан неизменно занимал места в топ 10, а иногда и в топ 5 по Индексу Надежды. Этот индекс рассчитывается как разница между вариантами «будет лучше» и «будет хуже» в ответах на вопрос «будет ли наступающий год лучше, хуже уходящего или останется таким же?».

Вступая в 2020 г. казахстанские респонденты опроса  Gallup показали восьмое место в мировом рейтинге (Индекс надежды – 50%. 56% опрошенных заявили, что год будет лучше, 30% - что останется таким же и лишь 6% что окажется хуже). 

Пройдя через годы пандемии и беспрецедентной за последние полвека мировой дестабилизации, казахстанцы сохранили преимущественно позитивный настрой в восприятий будущего. 

Правда, оптимизм казахстанцев по сравнению со спокойным временем стал несколько более осторожным. Теперь уже тех, кто ожидает ухудшение в той или тиной мере ситуаций в стране, более чес в трое больше «20% по сравнению с 6%». Однако оптимизм сохранило хоть и не абсолютное, как накануне 2020 г, но достаточно значимое, относительное большинство.

Показательно, что ответы на аналогичный вопрос в российском исследований проведенном компанией MASMI, при схожих с нашим исследованием в размере и структуре выборки, показал гораздо более пессимистические настроения. 

В казахстанском исследовании выявлено несколько необычная динамика в разрезе иерархии доходов. 

Доли оценивающих будущее по вариантам «хуже» и «горазда хуже» в самой низкодоходной группе превышает 27% и сохраняется на уровне около четверти опрошенных в следующей по доходу группе «50000- 100000 тенге». Затем в группах от «100000-250000 тенге» фиксируется заметное снижение доли отрицательных оценок. Однако, начиная с уровня дохода в 250 000 тенге, а особенно в группе «500000-750000» тенге мы снова видим рост пессимистических настроений. 

Умеренно оптимистический прогноз делают респонденты и относительно финансового положения своих семей к концу года. 

Оптимизм казахстанцев имеет выраженную эмоциональную основу. Надежда безусловно доминирует над всеми настроениями. 

Больше всего доля респондентов, убежденных в том, что их финансовое положение останется прежним. Однако доля надеющихся на улучшения финансового положения во всех группах, кроме самых низкодоходных, больше, чем прогнозирующих ухудшение.

Оптимизм казахстанцев имеет выраженную эмоциональную основу.
Надежда безусловно доминирует над всеми настроениями.

Основную статью можно скачать по ссылке:  https://drive.google.com/file/d/1ES9LtJn9n870XmidNyf4rMZl8xdSaHvt/view

Прошло более чем полгода с трагических январских событий, глубоко потрясших страну. У казахстанцев было время осмыслить и понять природу и причины происшедшего. Возник ли за это время общественный консенсус в оценке сути и характера январской трагедий?

Респондентам опроса, который провел Центр социологических и маркетинговых исследований BISAM Central Asia, было предложено ответить на вопрос, чем январские события виделись, прежде всего, тогда, когда они происходили и чем видятся сейчас. В качестве вариантов ответов были отобраны наиболее распространенные версии.

Как видим, в массовом сознании выраженно лидировала и лидирует версия «попытка государственного переворота». В то же время число сторонников именно этой версии изменилось в наибольшей степени, снизилось на 13%. Будучи подана как приоритетная в дни январских событий, она на сегодняшний день не получила ожидаемых доказательств. По крайней мере, такие доказательства пока не обнародованы.

Доля сторонников остальных версий изменилась мало. Относительно значим рост доли сторонников «конспирологических» толкований январских событий – «происки некоторых зарубежных стран, внешних сил», «мирный политический протест, сорванный специально организованной провокацией». Возросло число тех, кто ассоциирует январские события, прежде всего, с разгулом преступности, бандитизма, мародерства.

Снизилась доля считающих январские выступления «стихийным выражением массового недовольства». Меньше всего сторонников как было, так и осталось у версии «акт международного терроризма».

Однако наиболее показательным результатом выглядит заметное возрастание доли затруднившихся выразить свое мнение. Естественное непонимание, связанное с шоком неожиданности происшедшего со временем не ослабло, а еще более усилилось.

Вполне возможно, что тему январских событий в массовом сознании казахстанцев заслонили также неожиданно обрушившиеся на мир коллизии, прежде всего – российско-украинский конфликт и вызванная им дезорганизация мировой экономики и международных отношений. Если о сильном или заметном влиянии на их жизнь январских событий заявили 44% респондентов, то сильное или заметное влияние анти-российских санкций ощутили 53% опрошенных.

Однако последствие санкционных воин, не обошедшие и Казахстан, затрагивают, преимущественно, материальную сторону жизни и будут относительно кратковременными, в то время кая январская трагедия оставила глубокий след в мировоззрении и ценностях казахстанцев. Казахстанское общество все еще ждет ясного, всестороннего и аргументированного раскрытия природы январских событий. 

 Исследование проведено Центром социологических и маркетинговых исследований BISAM Central Asia. Опрошено во второй половине июня - июле 2022 года методом онлайн анкетирования по репрезентативной выборке 1000 респондентов в 17 городах Казахстана, включая все города республиканского значения.  

Лишь 5% опрошенных высказали мнение, что санкции совсем не затронули Казахстан. Более половины респондентов пришли к выводу, что санкции, направленные против России, сильно затронули Казахстан. Менее 30% казахстанцев полагают, что антироссийские санкции сказались на жизни граждан и на экономике нашей страны, но не очень сильно.

Оценка уровня влияния санкций очень сильно зависит от материального положения респондентов. Как всегда, более всего пострадали самые бедные. В группе с низким доходом («денег хватает только на еду, но на одежду уже не хватает») считают очень сильным и довольно сильным влияние санкций почти три четверти респондентов, в группе со средним достатком («могут позволить себе приобретение бытовой техники без привлечения кредита») – около половины, а в самой высокодоходной группе («способны купить квартиру или дом на собственные средства») – лишь треть опрошенных.

Оценка влияния санкций существенно меньше у молодежи, чем у людей старших возрастов. Так, среди респондентов 18-35 лет считают влияние санкций на жизнь казахстанцев и экономику страны очень сильным и довольно сильным половина опрошенных, в то время как в группе 46-55 лет – 57%, а в группе 56-65 лет – 65%.

Женщины значимо чаще оценивают влияние санкций как «очень сильное» (23,7%) или «довольно сильное» (33%) по сравнению с мужчинами (19,4% и 28,4%, соответственно). Таким образом, санкции в большей мере почувствовали на себе те, кто больше занят хозяйством семьи.

С санкциями против России и порожденными ими кризисными явлениями в мировой экономике респонденты связали конкретные изменения в жизни и быту, которые они или их семьи ощутили на себе. 83% опрошенных отметили рост цен на продукты питания и 67% на непродовольственные товары. Изменения на рынке труда, в стиле жизни и в социально-культурных возможностях отметило гораздо меньшая, но достаточно значимая доля респондентов.

Как видим, санкции против России и связанные с ними кризисные явления в мировой экономике не просто затронули Казахстан, но вошли в почти каждый казахстанский дом.

*Опрос проводился во второй половине мая 2022 г. в  городах Алматы, Нур-Султан, Шымкент, Актобе, Караганда, Костанай, Тараз, Усть-Каменогорск. Опрошено в технике CAPI (личного интервью с применением мобильных устройств и специального программного обеспечения) 1000 респондентов в возрасте 18-65 лет.